Хотя негры-отцы высоко ценят конформизм, их дети с раннего возраста склонны проявлять независимость. Исследователи обнаружили у детей негритянского гетто удивительное неуважение к взрослым (Сильверстайн, Крэйт, 1975). Отсутствие позитивных отношений между детьми и взрослыми было причиной очень ранней самостоятельности негритянских детей: «Дети могли бродить по улицам квартала без присмотра взрослых; могли спокойно пробираться сквозь толпы наркоманов, пьяниц и уголовных элементов, их не пугало множество машин и мотоциклов; они сами ходили в магазины и выполняли некоторые обязанности по дому — готовили еду, присматривали за младшими братьями или сестрами, занимались уборкой квартиры. Они знали, что можно сказать и чего не следует говорить работникам социальной службы, полицейским и фининспекторам. Дети Гарлема делали все это самостоятельно, и довольно мало зависели от взрослых» (Сильверстайн, Крэйт, 1975. С.43).
Поскольку эти дети казались грубыми и проявляли недоверие к власти, их притесняли и игнорировали в школе, а они часто держались обособленными группами; отсюда возникали еще большие расовые различия в социализации негритянских и белых детей.
Экологическое заблуждение
Явление нацизма давно уже стало предметом бесконечных споров между учеными, изучающими общество, и широкой общественностью. Какой тип личности увлекала фанатичная мечта Адольфа Гитлера о будущем Германии? Историк Питер Ловенберг (1971) попытался найти связь между детскими переживаниями сторонников Гитлера и притягательной силой нацистского движения. Он предположил, что поколение, которое выросло в мрачный период поражения Германии в Первой мировой войне, вероятно, вынесло из своего детства такой опыт, который лег в основу их готовности поддерживать авторитарного лидера.
Ловенберг проявил особый интерес к возрастной группе, которая поддерживала нацистскую партию в 20-е годы и нацистское правительство в 30-е. Представители этой группы родились во время Первой мировой войны и росли в исключительно трудных экономических условиях. Союзная блокада препятствовала ввозу продовольствия на территорию Германии с 1914 по 1918 г. В те годы 750 тыс. немцев умерли от голода. В послевоенные годы народ Германии долго страдал от недоедания и болезней. Ловенберг предположил, что такие лишения причиняют не только физический вред, но и серьезные психологические травмы.
Ловенберг исследовал также условия жизни немецких семей, где воспитывались младенцы в период Первой мировой войны. В те годы миллионы детей росли без отцов. Многие из них остались без отцов и после войны. Женщины были мобилизованы на работу в военной промышленности, поэтому некоторые дети проводили мало времени даже с матерью. Ловенберг подчеркивает, что дети, выросшие в таких условиях, часто мечтают об «идеальном родителе», стремясь компенсировать отсутствие реального.
Наконец, Ловенберг изучал социальную среду, в которой воспитывались немецкие дети после войны. Германию поставили на колени. Послевоенные выплаты унизили, ослабили и разорили ее. Дети, ранние годы жизни которых были омрачены недоеданием и отсутствием родительской ласки, жили теперь в период Великой экономической депрессии, начавшейся в 1929 г. и продолжавшейся в течение многих лет. Ловенберг сделал вывод, что обстоятельства, при которых росли эти молодые люди, способствовали тому, что они легко поддались влиянию авторитарного лидера, обещавшего возродить национальную гордость и могущество немцев.
Анализ Ловенберга представляет интерес, и его исследование основано на важных исторических фактах, но оно обнаруживает один методологический изъян. Ловенберг сделал выводы о психологических свойствах индивидов на основе данных, характеризующих все общество в целом. Такой подход, названный экологическим заблуждением, предполагает, что мы понимаем человека, если понимаем окружающую его социальную среду. Ловенберг утверждал, что поскольку множество немецких детей страдали из-за недостатка внимания, отсутствия родителей и недоедания и поскольку многих молодых немцев в дальнейшем привлек нацизм, то существует причинная связь между этими двумя явлениями. Но такая связь вовсе не обязательна. Вполне возможно, что Гитлера поддерживали те люди, которые не голодали и не были лишены родителей в детстве. Представляют интерес личностные черты молодых людей, вовлеченных в нацистское движение. Данные, приведенные Ловенбергом, не дают об этом ясного представления. Его исследование полезно и заставляет думать, но для выявления психологических причин определенных типов поведения необходимо знать все о людях как личностях, но не как статистических единицах.
Нет ничего удивительного в том, что на основе различных культур сформировались своеобразные подходы к социализации. Это можно пояснить на одном примере.
Во время второй мировой войны, когда США находились в состоянии войны с Японией, известный антрополог Рут Бенедикт изучала способы воспитания детей в США и Японии. Ее исследование было основано на материале, почерпнутом из художественной литературы, учебников по воспитанию детей, опубликованных дневников и пр. (конечно, она не могла поехать в Японию, чтобы непосредственно брать интервью и наблюдать родителей и детей в ситуациях реальной жизни), но тем не менее ей удалось сделать интересные выводы.
В США младенца приучают к более или менее строгой дисциплине почти с самого момента рождения. Четко устанавливается режим сна и кормления ребенка; проснувшись до назначенного времени кормления, младенец вынужден ждать, пока родители начнут кормить его. Часто они даже не подходят к ребенку до положенного времени. В определенном возрасте (установленном родителями) ребенка отрывают от груди или бутылки и приучают употреблять другую пищу. В Японии же, напротив, младенца кормят грудью в любое время, когда он голоден. Уже через месяц после рождения мать всюду берет его с собой, он бывает с ней, даже когда она моется в ванной. Младенца обычно отрывают от груди лишь незадолго до рождения другого ребенка. Только в вопросе физиологических отправлений обе культуры как бы менялись местами. В США ребенку разрешают пачкать пеленки в течение всего первого года жизни, иногда значительно дольше, А в Японии детей приучают проситься уже в первые месяцы после рождения. Если же он не выполнял требования, его отлучали от матери до тех пор, пока не достигали желаемого результата (Бенедикт, 1946).